Таба. Суфийская притча, основанная на реальных событиях.

История эта случилась в веселые 90-е, когда какие только смелые мечты в народе на сбывались. Все ведь тогда на счастье надеялись — откроют, бывало, окно, и смотрят мечтательно, может какое счастье на горизонте появится. Ну, те, которые поумнее были, свою удачу ловили сами.

И вот в одном авыле — на самой границе Татарии и Башкирии, жил такой вот умный человек. Звали его Асаф,и был он сельским муллой, и жил, вроде, не бедно, хозяйство налажено, мечеть хоть и деревянная, да построена добротно. Жена Зифа — мудрая тем, что к мужу без особой надобности не пристает, языком много не мелет. А тогда, в те времена, многие повадились выбивать себе направления на учебу — в жаркие всякие страны, на родину нашего любимого пророка (да благословит его Аллах и приветствует), учиться всяким мусульманским наукам. А Асаф — человек благочестивый, арака не пил, свиней не держал сроду, все предписания выполнял. Бывало, как на проповеди послушают его, так и все становится ясно — как правильно омовение делать, как пост держать, что есть можно правоверному, чего порицается, а какие вещи и вовсе запрещены. Так вот расскажет он, что когда делать нужно, сколько раз зикры повторять — и людям на душе легче сразу. А душу облегчать народу очень даже надо было — времена тяжелые, вот и тащили друг у друга все подряд, кто трубу с бахчи утащит, кто и самовар у товарища. Один грешник, шайтана приятель да собутыльник, так он сельский магазин вскрыл, продукты все выгреб и закопал в снегу у дома — а на дворе февраль стоял. Милиция понаехала, к нему первыми и пришли. А он ни в какую — не брал, говорит. А собака его возьми, да все раскопай — и сардельки, и колбасу, все, что на закуску готовил — так и увезли его из-за такого недостойного песьего предательства. А он еще говорил, когда его сажали в УАЗик милицейский - «это кто же придумал, что собака человеку друг? Разве друзей закладывают?!» Так и жили... на проповедях, правда, Асаф-хазрат про такие вещи не говорил ничего — да оно и понятно, все в воле Аллаха, пусть сам и устанавливает все по своему усмотрению, Ему одному все ведомо.

И вот, выбил он себе эту долгожданную квоту, а с таким рвением, потом уже, можно ведь и до Казани дорасти, и даже, поверить трудно — до самой Москвы. А что Москва то? Там тоже татары, не силой так хитростью, а российскую столицу взяли, мечеть построили, живут в достатке, торгуют да бед не знают. Зифа, правда, от затеи этой была не в восторге, потому как всегда ему говорила, что лучше дома — в уюте и тепле жить и детей растить, чем ехать непонятно куда, ради того, разве что, чтобы потом дом и хозяйство все бросить и родную сторону оставить, - да кто же в таких важных делах женщину слушать то будет? Женщины только на кухне советовать и могут, да и то потому, что язык без костей. В общем, поехал Асаф-хазрат постигать мудрость в далекие аравийские пески. Уж чего он там познавал, только Всевышний и ведает, каждый год, правда, приезжал, а в третий сезон получил все важные документы да вернулся домой — нужно ведь и о Казани подумать, авторитет свой повышать. А как все узнали, что мулла из далеких таких мест, со святынь гарабских возвращается, так сразу побежали его встречать. Зифа дома ждет, готовит все, так пар да дым из печи только клубятся. И что же вы думаете? Смотрит вся деревня, а он вылезает из машины, что с аэропорта была нанята — специально для него, для человека теперь в высшей степени важного, а он там и не один совсем. Рядом женщина, вся укрытая в гарабскую одежду, совсем уж не местная, и лицом черная, словно из различных сериалов бразильских — их тогда все смотрели взахлеб, так что кое-какие представления о предмете имели. И вот, выясняется, что это нубийка, он ее встретил в Медине, она приехала туда по каким-то делам из Египта, а плохого в этом и вовсе ничего нет, потому как все это — сунна, и священное право каждого правоверного мусульманина. Конечно, нужно с Зифой как-то все утрясти, но это уж совсем мелочи, потому как женщина в семье правоверного сама должна следовать предписанному.

И верно, Зифа как-то спокойно ко всему подошла, казалось бы, выслушала все — и про достоверные хадисы, и про третий аят суры «Ан-Ниса», только уж какая-то молчаливая стала, а сама стоит у плиты, а у нее таба нагревается — чтобы на сухую масла налить, ведь вода все кушание испортить может, если вдруг в масле окажется. Таба вообще — вещь в хозяйстве незаменимая, и жарить можно, и тушить — чугун тепло и жар сам усиливает, а с чугунной крышкой — так снял ручку, и засыпал углями в печи, мясо выходит — отменное! И вот женщины татарские и башкирские, — так ловко научились с тяжестью этой управляться, иногда глаз не оторвать. Потому что хозяйка должна дом содержать, ведь говорит народная мудрость - «все в доме походит на хозяина».

Так вроде уже и все на свои места встало, и вот, подходит Асаф-хазрат к своей старшей жене, обрадовать ее другими хорошими новостями, а она ему, да еще неожиданно так — как бабахнет этой самой горячей табой прямо в лоб, так он и упал без чувств. А народ слышит, будто еще чего-то упало, смотрят — а в сенях нубийка, черная роза из страны песчаных бурь, тоже лежит без всяких признаков сознания. Ее потом нашатырем в себя привели, трудно очень было, она же по татарски не уразумеет ничего, по русски знает только слово «перестройка», а единственный умный человек на скорой помощи в районную больницу уехал. До международного конфликта дело, правда, не дошло — улетела она в Египет, до Челнов ее на председательском УАЗике довезли, потом уж, видимо, сама разобралась, как добраться.

А Асаф как очнулся в больнице, так сразу кричать да вопить, что будет в суд подавать, заявление напишет — все по форме. Только вот Алмаз-абы, местный участковый, приехал, и говорит ему — «я про хадисы твои много чего не знаю, и по арабски читать не умею. Хочешь с несчастной Зифой судится — вперед, я тебе тут не помощник. Правда, на суде так и скажешь — привез вот себе бабу из далекого Египта, а жена меня по лбу сковородкой треснула, примите меры!»» Асаф, конечно, дураком был, это в деревне все поняли, но не до такой уж степени, чтобы про дело это еще и весь район узнал, и в газетах написали. Да и Зифа оказалась человеком отходчивым, да и дети в семье должны расти... В общем, как ему голову вылечили, пошел он домой, жена его, говорят, еще долго выхаживала. Чему его там учили, не знает никто, но проповеди изменений не претерпели никаких, так и вошло все в старое русло. Конечно, про случай этот разговоров много было, но время прошло, и улеглось все. Как-то на праздник и участковый в гости к Асафу-хазрату заходил, Зифа жаркое принесла, сидят они и едат прямо со сковороды. Алмаз-абы и спрашивает его - «это та самая и есть? Таба?» а Асаф отвечает - « да вот... она самая. Вроде, посмотришь на нее, сразу лоб ныть начинает, но с другой стороны — как без табы в сельском то доме? Главное, чтобы все по назначению использовалось — и Коран, и хадисы, тогда и таба будет исключительно для приготовления всякой снеди...» На том все и закончилось. Одно только интересно: что там у себя дома про обычаи татар рассказала приезжая нубийка?

Помощник имама-мухатсиба Санкт-Петербурга и Ленинградской области Танай Чолханов